Клинический случай - Страница 76

Я так понимаю, он говорит про «Устрицу Синди», но Тито заявляет, что первый раз слышит это название. Но что взять с человека, мозг которого в настоящий момент плавает в анестетиках.

– Не-а, это не та песня, – настаивает он. – Она хочет песню для собственного альбома. Все твердила, что Джимми обещал ее отдать. Хотя Дэнни говорил мне совсем другое – он сказал, Джимми писал ее для себя. С этим синглом он хотел вернуться на сцену. Так мне Дэнни сказал.

– Постарайтесь, Тито. Вспомните название песни.

– Отстань, парень…

– Тот волосатый жлоб, что был в клубе вместе с Клио? Помните его?

Но приступ боли не дает ему ответить. Тито скрючивается и, злобно уставившись на дверь, рявкает:

– Где эта чертова медсестра? Сладкой водичкой она меня, что ли, колет.

– Лореаль, – наседаю я, – так он себя называет.

– А, он мальчик на побегушках, который умеет нажимать на кнопки в «Про Тулз». Должен наложить вокал Клио на гитару Джимми, как только у них в руках будет мастер-диск. Вот так.

Время от времени Тито мычит, как новорожденный телок, – говорить ему все труднее.

– Постарайтесь вспомнить, – не сдаюсь я. – Это очень важно.

– Знаете что? Все эти перестрелки хороши для молодых. А мне, блядь, уже полтинник!

– Благодарите за это бога. Стив Маккуин умер в пятьдесят. – Опять я не сдержался.

– Так он курил. А я бросил, – бурчит Тито. – Так как там называется альбом вдовы? Она мне говорила, да я забыл.

– «Сердце на мели».

Он мрачно улыбается и поднимает мозолистый палец:

– Вот оно, chico. Это и есть песня Джимми. Та, которую она хочет заполучить. Которую она пела в церкви.

И вот тут все сходится.

Партия гитары, что я слушал ночью, неспроста показалась мне знакомой. Вдова Стомарти играла эту песню на панихиде и пела единственный куплет, который знала…

Ты накатила штормом, и вот теперь отлив,
Я сел на мель, а ты умчалась, позабыв
Мое сердце на мели, сердце на мели…

– «Сердце на мели». Она. Точно она. – Тито очень рад, что наконец вспомнил. – Однажды Джимми собирался дать мне послушать окончательную версию, но вместо этого мы отправились ловить омаров. Я помню, Джей, а может, Дэнни, в общем, один из них сказал мне, что песня очень даже ничего.

– Я бы ее вам напел, но вам и так уже паршиво. Клио сказала, что они с Джимми написали эту песню вдвоем.

– Забавно. Эта девица и рождественскую открытку подписать не сумеет.

Эту фразу я без промедления заношу в блокнот. Тито смотрит, как я пишу, в лице веселая покорность судьбе.

– Вы напишете обо мне в газете?

– Вполне возможно.

– Тогда, наверное, мне, как и Дэнни, стоит отправиться в долгое путешествие. – Он приподнимается, чтобы выглянуть из окна: в небе над Голливудом полыхает розово-золотая заря. – Думаете, они прикончили сестру Джимми? Хорошая была девчонка. Мне она нравилась.

– Мне тоже. Можно от вас позвонить?

– На здоровье. – Кучерявая голова Тито начинает клевать носом. – По ходу, я сейчас вырублюсь.

Во Флориде еще не очень поздно, и Эмма, наверное, сейчас как раз на совещании, но все равно я набираю ее номер. Я не могу ждать. Прошло тринадцать дней, и я наконец выяснил мотив убийства Джеймса Брэдли Стомарти. Возможно, он не был очевидным, зато оказался душераздирающе простым.

Жена убила его из-за песни.

24

Из «Кедров» я направляюсь прямиком в аэропорт и успеваю на самолет, который доставит меня домой к полуночи. Втиснувшись на сиденье у окна, я, словно голодающий африканский ребенок в кусок хлеба, вцепляюсь в свой «диск-мен» и лихорадочно прослушиваю треки «Сердца на мели», пока не натыкаюсь на то, что похоже на окончательную версию. Песня действительно очень даже ничего. Не удивительно, что Клио Рио хочет ее стащить.

Аранжировка проще некуда – акустическая гитара и губная гармошка. Навороченные гитарные переборы – точно не дело рук Джимми: несомненно, ему подыгрывает кто-то из известных приятелей или первоклассный студийный музыкант. По иронии судьбы, бас-гитары в этой песни вообще нет – и зачем, спрашивается, стреляли в несчастного Тито Неграпонте?

Но больше всего меня поражает голос Джимми, такой сильный и мягкий одновременно, – фанаты «Блудливых Юнцов» в жизни бы не догадались, что поет он. Негромкий бэк-вокал присоединяется к нему в конце песни – я уверен, что это Аякс и Мария Бонилла, певицы, которых я встретил на панихиде.

Текст слегка перегружен сравнениями, но песня все равно куда лучше, чем то однообразное дерьмо, что крутят по радио. Я слушаю ее снова и снова – это лирический рассказ страдающего мужчины – Клио к нему не имеет ни малейшего отношения. Готов поспорить на что угодно, Джимми написал эту песню задолго до того, как познакомился с ней. Он написал ее для другой женщины.

Ты накатила штормом, и вот теперь отлив,
Я сел на мель, а ты умчалась, позабыв
Мое сердце на мели, сердце на мели…
Оно ждет парусов на горизонте.
Мы морские волки, нам не страшен шквал,
За бурю в наших душах я бы все отдал.
Сердце на мели, мое сердце на мели.
Ему снятся паруса на горизонте.
Волны шумят, их шепот мешает мне спать.
Море рычит ненасытно, звезд не видать,
И морю все мало.
Но сердце на мели, мое сердце на мели.
Оно ждет парусов на горизонте.
Ждет твоей любви на горизонте.

Рядом со мной в самолете сидит парень, сверстник Звана, может, даже чуть моложе. Он с любопытством поглядывает на блокнот и на неподписанные диски у меня на коленях, но заговорить стесняется. Поэтому я снимаю наушники и спрашиваю, как его зовут.

– Кайл, – отвечает он.