Клинический случай - Страница 87

– Не забудь: медленно и аккуратно.

– Скажи, я тебе хоть чуть-чуть дорог?

– Не настолько, Джек.

– Нет, честно. Мои рефлексы уже не те.

– Давай действуй. Змея почти что в коме, – подбадривает меня Карла.

Я осторожно поднимаю пластиковую крышку террариума.

– Если хочешь, я постараюсь ее отвлечь. – Карла прижимается носом к стеклу, но тут гремучник лениво высовывает язык, и Карла отпрыгивает. – Плохая была идея, – говорит она.

Я нацеливаюсь щипцами на диск. Дважды я поддаюсь панике и убираю руку прежде, чем успеваю хорошо его захватить. На третий раз подцепляю диск и ташу, но тут вижу, как по змеиной шкуре проходит рябь и зверюга поворачивает ко мне голову. А затем начинает трещать погремушкой – другого такого звука нет в природе. Я доблестно выдергиваю руку из террариума за секунду до того, как монстр атакует, и змеиные клыки ударяются о стекло, не причинив мне вреда. Карла вскрикивает, щипцы и жесткий диск падают на пол.

Джимми Стома, где бы он ни был, наверняка со смеху покатывается.

Если бы я проверял свою голосовую почту, как нормальный журналист, я бы знал, что Дженет Траш не убита и не похищена своей золовкой. Она оставила мне три сообщения, начинающиеся со слов: «Привет, Джек. Это Дженет. Случилось кое-что дико странное, и мне пришлось на время смотаться. Я остановилась у подружек в Броварде. Позвони мне при первой же возможности. Номер… э-э-э… 954-555-6609». Позвонив по этому номеру, я нарвался на службу доставки голосовых сообщений; я велел передать миссис Траш, чтобы она связалась со мной как можно скорее.

Но когда я вернулся от Домми, на моем автоответчике было пусто. Поэтому я сижу здесь, в старом кресле, на котором мы с Эммой занимались любовью, жду звонка и продумываю операцию спасения. Мой план-максимум: спасти Эмму, отправить Клио в тюрьму, рассказать всему миру историю Джимми Стомы и завоевать себе место на первой полосе «Юнион-Реджистер» впервые за 987 дней.

Но я удовольствуюсь и одним только спасением Эммы. Точка.

Ничего важного в клубе не произойдет, в этом я уверен. Они захотят произвести обмен в каком-нибудь другом месте, тихом и удаленном. Они даже могут отказаться совершать его сегодня. Я стараюсь убедить себя, что Клио нужна только песня Джимми и, как только я ее отдам, она отпустит Эмму. Только проблема теперь в самой Эмме: она может подать на Клио – или хотя бы на Джерри – в суд за похищение и сопутствующие преступные деяния. И я могу сделать то же самое. Поэтому вдове имеет смысл пришить нас обоих. Это, бесспорно, идиотизм, но тюрьмы Флориды не набиты членами «Менсы».

И еще кое-что: когда я сказал Карле, что у меня намечается серьезная встреча с неприятными типами, она предложила мне свой пистолет.

И я его взял. Я боюсь оружия до трясучки, но смерти я боюсь еще сильнее. Поэтому теперь на моем кухонном столе лежит заряженный дамский кольт 38-го калибра, который теоретически более компактен и менее заметен в сумочке, чем модель для мачо. Мне это вполне подходит: люблю изящные вещицы. А еще на столе два жестких диска: мастер-диск Джимми и его идентичная копия, сделанная сегодня приятелем Хуана, юным вундеркиндом Домми, в обмен на несколько бейсбольных карточек Высшей лиги общей стоимостью двадцать баксов.

Хуан – вот с кем необходимо проконсультироваться, но сейчас он в Тампе, на игре «Дэвил Рэйз». Он единственный из моих знакомых, кто имел дело с первобытным импульсом; он мог бы мне рассказать, как принять такое решение и как потом с этим жить. Я не планирую никого убивать, но уверен, что ради Эммы способен на это, равно как и на многое другое. Эта мысль наполняет меня бодростью и жаждой деятельности. Эмма жива, и я сделаю все, чтобы ее вернуть. Другого выхода нет – что толку сейчас дергаться?

Когда я спросил Карлу Кандиллу, зачем ей пистолет, она ответила:

– Проснись, Джек! Я – молодая красотка, живу одна. Дошло?

– А твоя мать знает?

– Она мне сама его купила.

– Быть того не может, – говорю я.

– Серьезно. У нее тоже есть пистолет.

– У Анны есть пушка? У нашей Анны? На что Карла ответила:

– Она никогда тебе не рассказывала, потому что не хотела пугать. Ничего особенного.

Сколь многого я не знаю.

Я приезжаю в клуб в четверть одиннадцатого. Клио Рио подозревает, что на мне микрофон, и далее следует сцена, достойная пера Дерека Гренобля: Джерри отводит меня в мужской туалет и грубо ощупывает с головы до ног. К счастью, я оставил дамский кольт под передним сиденьем «мустанга».

В уютной обстановке туалетной кабинки я отпускаю Джерри комплимент по поводу стильной бархатной повязки на глазу:

– А одеколон вот не очень. Напоминает, знаешь ли, перебродившую поросячью мочу. Зачем она заставляет тебя им поливаться?

– Заткни хлебало, – рявкает он и заряжает мне кулаком по ребрам.

Как только я прихожу в себя, мы возвращаемся за наш столик. Оказывается, к нам успел присоединиться Лореаль и его сверкающая волосня. Да, вот уж компашка подобралась. На Клио белые кожаные штаны и такая же куртка на голое тело. Сегодня ее «паж» цвета фуксии, а веки и губы кобальтовые. Паршиво, кстати, смотрится с этим ее мегазагаром.

Приносят напитки, и происходит светская беседа – беседует в основном Лореаль. Он намедни слушал «Ноу Даут», вдохновился и хочет для альбома Клио «замутить одну понто-вую фишку». Она равнодушно кивает и закуривает очередную сигарету. Сегодня вдовушке не до «отверток» – она пьет черный кофе. Мы с Лореалем предпочитаем «Будвайзер», а одноглазый Джерри попивает диетическую колу. Ну как же, трезвость – оружие головореза.